1.9. Мировая банковская система и суверенитет России
Целесообразно указать особенность экономической модели, навязанной России либералами. Эта модель отлична от моделей экономики США и других развитых стран.
До 1929-1933 гг. в капиталистическом мире господствовала либералистская доктрина, требовавшая отстранения государства от управления экономикой.
Великая депрессия 1929-1933 гг. вызвала новую доктрину – кейнсианскую — требующую активного государственного регулирования экономики.
Франклин Рузвельт, пользуясь этой доктриной, вывел США из Великой депрессии, развернув колоссальную бюджетную программу.
Эта же доктрина позволила Западу выстоять в соревновании с СССР.
Политическим компромиссом между доктриной государственного регулирования и доктриной либерализма стала Бреттон-Вудская система, созданная в 1944 году.
Историческая суть симбиоза либерализма и кейнсианства выражается термином «банковский империализм»: над государствами был вознесен мировой банковский уклад, — отныне бюджеты многих государств контролируются ФРС США, частным эмиссионным институтом.
Тезис 16. Новую фазу развития капитализма — по господствующему в ней хозяйственному укладу — следует называть банковским империализмом.
Главный недостаток этого симбиоза в том, что регулирование макроэкономики подчинено логике банковского бизнеса, микроэкономической по ее сути.
Макроэкономика – это уровень общественного производства в целом.
Логика макроэкономики сродни логике натурального хозяйства: все действия оправдываются лишь актуальностью потребностей. В частности, единственным обеспечением денежной эмиссии должно быть удовлетворение актуальных потребностей получателя эмитированных средств, — то есть, ценности, создаваемые процессами потребления, инициируемыми эмиссией.
Микроэкономика – это уровень единичных предприятий – частных производств.
В качестве обеспечения кредитов (эмиссии) здесь требуют явную нелепость, — вовсе не целевые ценности, а ранее созданные ценности, либо потоки уже имеющихся доходов.
Банки не рассматривают потребителя высшей и конечной ценностью: для них он — лишь звено распределения доходов производителя: потребительские кредиты выдаются не под потребности, а под доходы.
Каким бы полезным ни был бы проект и какие бы ценности он ни создавал, банк не даст кредита, пока не получит обеспечение, абсурдное для макроэкономики: товаром, ресурсом, валютой или иной формой ранее созданного имущества.
Такая обеспеченность является ложной: ведь и валюта, и товары, и ресурсы могут резко обесцениться, как факт макроэкономики, не подвластный микроэкономике.
Эти моменты банковской идеологии сводят на нет главный тезис кейнсианства – тезис о примате спроса над предложением.
Таким образом, симбиоз кейнсианства и либерализма, представленный институтами долларовой зоны (Бреттон-Вудской системой), пронзен непримиримым противоречием.
Макроэкономические проблемы капиталистического хозяйства принципиально не решаемы в микроэкономической логике банковского империализма.
В этом — причина мирового валютно-финансового кризиса.
Тезис 17. Основное противоречие капитализма ныне сведено к противоречию между общественной сутью денег и частной логикой их эмиссии, монополизированной банковским империализмом.
Конфликт кейнсианства и либерализма по обеспеченности эмиссии, а также по вопросам государственного регулирования экономики, решен разделением сфер влияния этих доктрин: развитые капиталистические страны живут по кейнсианским моделям, а развивающиеся и колониальные – по либеральным моделям.
Вопреки либеральным догмам, развитые страны стимулируют экономику кейнсиански — мощными социальными, военными и иными бюджетными расходами, делая эмиссию, по сути, под потребности, выраженные бюджетом.
Либерализм же, как экономическая политика, ограничен сферой неоколониализма: развивающимся странам навязывают догмы о необходимости сокращении социальных расходов и о недопустимости государственного вмешательства в экономику, — мол, рынок сам все правильно организует и «расставит по местам».
На деле, всех расставляет не либеральный рынок, а кейнсианская метрополия.
Тезис 18. Проводить либералистскую экономическую политику – значит исключать свою страну из числа развитых стран мирового капитализма и жертвовать национальным суверенитетом.
Тезис 19. Включать свою страну в клуб развитых стран Запада – значит отказываться от либеральной экономической модели и брать на вооружение тот или иной вариант кейнсианской модели, возлагающей на государство решающую роль в организации экономического роста.
Мы не ратуем за кейнсианскую модель. Она лишь латает дыры капиталистического строя, не замахиваясь на решение проблем по существу. Максимум, что кейнсианская модель может дать России — это 6-10 % прироста ВВП на короткий ряд лет, пока не будут исчерпаны возможности капиталистического разделения общественного труда.
России нужна более эффективная модель, решающая ее исторические проблемы, освобождающая ее от Бреттон-Вудской западни и обеспечивающая экономическое превосходство над Западом.